Нас не разлучить - Страница 32

Она неловко потопталась, потом резко повернулась и… наткнулась на Даниэла.

— Ой, прости… Я…

— Ты знаешь, как долго я мечтал, чтобы ты вернулась в мою спальню, Цыпленок Мел? — Его голос был мягким и хриплым и обволакивал ее словно теплый дым, дурманя, возбуждая чувственность. — Сколько ночей, перед тем как заснуть, я закрывал глаза и представлял себе, что ты рядом, что стоит мне протянуть руку… Знаешь ли ты, что если я попытаюсь прикоснуться к тебе…

— Не нужно, Даниэл! — взмолилась она. — Прошу тебя…

Если этот завораживающий голос проникнет в ее сознание, она пропала. Она знала, что тогда она в один миг лишится рассудка и не сможет больше совладать с собой. Ее дыхание уже теперь опасно участилось, по жилам струился чистый огонь…

Он стоял так близко, что она могла чувствовать его дыхание, тепло его сильного тела. У нее невыносимо кружилась голова от незабываемого запаха его тела и знакомого лосьона.

Она отчаянно обвела глазами комнату в поисках чего-нибудь, что помогло бы ей отвлечься. Наконец на подоконнике заметила маленький, покрашенный в серебряный цвет кубок, — дешевый и потускневший от времени.

— Трофей школьного турнира! — воскликнула она, бросилась к окну и взяла кубок в руки. — Невероятно! Ты все эти годы хранил его!

— Конечно.

Она надеялась, что сбежала от него, но не тут-то было. Он последовал за ней и теперь стоял еще ближе, чем раньше. Его будоражащее присутствие снова окружило ее, желание требовательно пульсировало в крови, опьяняя, затуманивая разум.

— Я храню его, чтобы помнить, с чего все началось, кем я был и откуда пришел. Скажи…

Он протянул руку и осторожно взял у нее кубок.

— Скажи, разве я хоть раз отблагодарил тебя за то, что ты однажды сделала для меня?

На лице Памелы вспыхнула улыбка, но тут же погасла, как свет мерцающей неоновой рекламы.

— Ты имеешь в виду — кроме того приглашения в бар? Кажется, ты ненавязчиво бросил мне: «спасибо, малышка». А еще ты потеребил мои волосы перед тем, как умчаться на теннисный корт.

Кривая усмешка скользнула по его губам.

— В те дни я был самовлюбленным и неблагодарным парнем. Но теперь я готов искупить свою вину.

Серебряный кубок описал в воздухе дугу и приземлился на кровати, а рука Даниэла обхватила застывшую руку Памелы.

— Я хочу отблагодарить тебя за то, что ты сделала для меня в тот день.

Он медленно поднес ее руку к губам, и с дрожью в сердце Памела почувствовала теплое прикосновение его губ. Она хотела опустить глаза, но обжигающий взгляд Даниэла был устремлен на нее.

— Ты серьезно рисковала.

Нежный поцелуй коснулся ее большого пальца. Сладкая дрожь прокатилась по всему ее телу.

— Я ничего особенного не сделала, — прошептала она на одном дыхании. — Джеффри…

Непередаваемое чувство наслаждения не позволило ей договорить. Теплый и влажный поцелуй коснулся ее следующего пальца.

— Джеффри никогда не был тем, кем ты всегда его считала.

— Не будем сейчас о Джеффри, — проговорила она, задыхаясь.

— Ты права, — ответил он, покрывая поцелуями оставшиеся три пальца. — Пусть прошлое останется в прошлом. Важно только настоящее: здесь и сейчас. И то, что между нами.

— И что между нами? — дрожащим шепотом спросила она.

— О, Памела! — Даниэл рассмеялся. Его низкий, раскатистый, чувственный смех заставил ее вздрогнуть. — Ты знаешь. Ты всегда это знала. Просто раньше ты пыталась убежать от этого. Слишком боялась признаться себе в своих чувствах, в своей страсти.

Сказав это, он повернул ее руку ладонью вверх, наклонил голову и поцеловал ладошку. С ее губ слетел сладкий стон. О да, она хотела его любви!

Она видела, как его губы медленно приближаются к ее губам. В полуночной синеве его глаз теперь пылал адский, испепеляющий огонь желания.

Она медленно подняла руку и неуверенными, дрожащими пальцами прикоснулась к его щеке. Ее глаза затягивал туман, веки невольно прикрывались.

— Я никуда больше не убегаю, — прошептала она. — Я хорошо знаю, чего хочу.

8

— Тогда скажи, скажи, чего ты хочешь, моя Памела? — хрипло прошептал он, наклонившись к ее уху, нежно касаясь волос.

Она только вздрогнула и медленно повела плечами, с трудом осознавая, что должна что-то ответить.

— Скажи, — настойчиво продолжал он. — Обещаю исполнить любое твое желание. Если только это в моих силах…

О чем он говорит? Страсть пульсирует в ее теле, не давая ни о чем другом думать. О чем он говорит?

— О, Даниэл, — горячим шепотом пробормотала она. — Ты единственный мужчина, который может дать мне то, чего я хочу.

— Тогда скажи. Вырази это словами. Я хочу услышать… Что, нет? — спросил он, заметив, что она бессильно покачала головой. — Может, тогда я помогу тебе? Ты этого хочешь?

Его губы прикосновением ветерка скользнули по ее лбу, отметая в сторону шелковистую бахрому волос.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя… сюда? Или… сюда?

Его губы коснулись ее полузакрытых век, на миг прижались к щеке. Она застыла, с трудом сдерживая сладкие судороги, пронзившие ее тело. Она теряла голову, переставала понимать смысл слов. Язык онемел от блаженства.

— Да? Ты этого хочешь? И ты хочешь, чтобы я прикоснулся к твоему лицу?

Длинные, сильные пальцы обхватили ее подбородок, и она инстинктивно откинула голову назад, подставляя его ласкам шею. Он провел пальцами по ее шее, потом опустился ниже, коснулся груди и, нащупав большими пальцами возбужденные соски, стал поглаживать их.

С губ Памелы слетел стон — долгий, требовательный, восторженный. Она хотела, чтобы он знал, что она чувствует, что он заставляет ее переживать. Она готова была отдать себя ему, отдаться во власть его мужской силе. Поцелуев и ласк ей уже было мало. Она жаждала испытать силу его страсти во всей ее полноте. Желание пронизывало каждую клеточку ее тела, заставляя его извиваться от нетерпения.